Виктор РАБИНКОВ: У НАШИХ ФИЛЬМОВ НЕ БЫВАЕТ СТАРТОВЫХ ПРОДАЖ. НА НИХ ЕСТЬ ПОСТОЯННЫЙ СПРОС

15 июня 2007 года полной победой правообладателей завершился начатый еще в 2002 году судебный процесс по делу о нарушении авторских прав на российские фильмы, который был инициирован киноконцерном «Мосфильм», киновидеообъединением «Крупный план» и его североамериканским дистрибьютором – компанией «Close-Up International» против пиратской сети «Дом книги Санкт-Петербург» и ее владельцев. В результате принятого федеральным судом Восточного округа Нью-Йорка решения проигравшей стороне придется выплатить в пользу истцов 2,75 миллиона долларов США.
С генеральным директором киновидеообъединения «Крупный план» Виктором Рабинковым беседует корреспондент журнала «Кинопроцесс» Борис Пинский.

– Как независимое творческое объединение вы начинали среди первых. Если можно, об этом периоде подробнее.

– Наш кооператив «Экран», созданный кинодраматургом Иваном Менджерицким, базировался в «Киноцентре». Мы снимали документальные фильмы и программы. Но потом вышло постановление правительства, которое регламентировало деятельность кооперативов. Кинопроизводство в нем, в частности, объявлялось идеологической сферой и попадало под запрет. И потому мы сосредоточились в основном на книгах. Помню, когда мы издали Галича и продавали книгу в «Киноцентре», стояли очереди. Удивительное было время…
А потом мы разделились. Решили, что Иван Менджерицкий продолжит издавать книги, а мы учредим отдельную компанию, которая будет заниматься исключительно кино и видео.

Виктор Рабинков и художественный руководитель «Крупного плана» Эльдар Рязанов

– Вы тогда еще не назывались «Крупным планом»?

– Официально – нет. Но фактически, в письмах и разговорах, называли себя именно так. Тогда мы еще не были юридически самостоятельной организацией. В качестве отдела «Киноцентра» на Красной Пресне мы должны были снимать на видео события, происходившие в СК – съезды, пленумы, другие мероприятия. Но нам это казалось не очень интересным, и вскоре мы решили расширить свою деятельность. Так в 1989 году было основано КВО «Крупный план».
Это тоже было непросто – в то время приходилось регистрироваться в Моссовете, а там этого не хотели. Помню, вместе с Леонидом Григорьевичем Мурсой, тогдашним руководителем «Киноцентра», мы сидели в каком-то моссоветовском кабинете, а нам говорили, что мы занимаемся не делом, что в Москве уже есть государственная киносеть и другой не нужно. Но Леонид Григорьевич как секретарь Союза кинематографистов так ярко выступил, что нас все-таки зарегистрировали, правда, с формулировкой «в порядке эксперимента сроком на один календарный год». Это только потом регистрация юридических лиц стала делом рутинным.

– С чего вы начинали? Какие программы стали выпускать?

– В 1988-1989 годах выпускать на видео отечественное кино с точки зрения реальных продаж казалось бессмысленным занятием, потому что все отечественные телеканалы показывали только отечественное кино. Поэтому мы начали выпускать видеоприложения к телепередачам. Например, к телепередаче Владимира Молчанова «До и после полуночи», включая в программу то, что не прошло в эфире по цензурным соображениям. Причем это пользовалось особой популярностью. Или к программе «Взгляд», особенно когда их начали «прессовать» не давали эфира. Мы тогда выпускали программу под названием «Взгляд из подполья». Ельцина снимали в то время, когда он был «в загоне». Всё это прекрасно распродавалось, и мы даже чувствовали себя чуть ли не героями.
Отечественные фильмы мы стали выпускать с 1990 года. Заключили договоры с «Мосфильмом» и «Союзмультфильмом», а затем и с другими ведущими студиями – с «Ленфильмом», Киностудией имени Горького. В то время вообще не было компаний, выпускающих лицензионную видеопродукцию. Помните, тогда пираты продавали по два фильма на одной кассете… «Тряпочные» копии. И когда мы первыми начали выпускать полноценные программы в обложках, это было в диковинку. А вскоре художественным руководителем объединения стал Эльдар Александрович Рязанов, коим он остается и по сегодняшний день.

– Но как же вы продавали ваши программы? Ведь видеомагнитофонов стране в то время было очень мало.

– Да. Бытовой сети в нашей стране практически не было. Но довольно большой интерес к видео проявили профсоюзы. У них специальное управление занималось поставкой во все регионы различных товаров – от телевизоров до ванн и унитазов. В эпоху тотального дефицита это было довольно существенной помощью людям. Так вот, профсоюзные деятели хотели приобретать и какие-то товары культурного назначения. И они у нас заказывали все эти приложения тысячами экземпляров и отправляли на места. А ведь у нас тогда еще и видеопленки не было – единственный завод работал где-то в Чебоксарах.
Знаете, что поражало покупателей, когда мы начали выпускать наши отечественные мультфильмы? То, что они были в обложке. Они воспринимались как «сникерсы», и тогда открылся после реконструкции «Петровский пассаж», один из первых наших «западных» универмагов, где на первом этаже у нас был киоск, там за нашими кассетами стояли очереди по десять – пятнадцать человек. Я, помню, специально с дочкой ходил, смотрел…

– А ведь они же не дешевые по тому времени были…

– Вот это и удивительно – ведь пиратские кассеты на улице дешевле наших! Правда, в основном у них была иностранная продукция. Отечественные фильмы – только суперпопулярные.

– Вы сказали, что заключали договоры со студиями…

– Права в то время, можно сказать, просто «лежали на дороге». Когда я, помню, обратился в 1989 году к руководству Гостелерадиофонда СССР с предложением выпускать их фильмы на видеокассетах, нам разрешили это делать абсолютно бесплатно.

– Такая бесплатная пропаганда фильма…

– Да. И где-то уже с 1991 года мы уже перешли к системному выпуску нашего кино, создавать на видео, так сказать, отечественную фильмотеку.

– Помните, какой был первый игровой фильм?

– По-моему, «Здравствуйте, я ваша тетя». Второй, если правильно помню, «Двенадцать стульев» Марка Захарова. Эти фильмы были первыми из списка фильмов, права на которые мы получили, подписав договор с Гостелерадиофондом СССР. А третьим мы выпустили «Монолог» с участием Высоцкого – помните такую телепрограмму? А потом «Четыре встречи с Высоцким», которые делал Эльдар Рязанов.
Кстати, мы сейчас уже несколько месяцев реставрируем этот «Монолог». Это очень кропотливая работа, он же был не на кинопленке снят, а на двухдюймовой видеоленте, которая со временем стала «сыпаться», появились дефекты в виде «факелов» и выпадений. Сейчас мы ее реставрируем по специальной методике, которую сами разработали, и вскоре эта программа появится на DVD с очень высоким качеством изображения и звука.
Большое место в программе тех лет занимала, как я уже сказал, отечественная анимация…

– Я видел, в магазинах и сейчас довольно много «вашей» анимации.

– Да, это так. Но работать с ней трудно. Многие исходные мультфильмов к настоящему времени оказались в весьма плохом состоянии.

– Я вижу у вас на столе сборник фильмов Владимира Мотыля в серии «Золотой фонд отечественного кино». Много выпускаете таких сборников?

– С самого начала мы старались распределять фильмы по тематическим или жанровым рубрикам – «Литературная классика на экране», «Антология кинокомедии», «История в лицах», «Фильмы для детей» – или «персональные» подборки крупнейших мастеров экрана: Андрея Тарковского, Эльдара Рязанова, Никиты Михалкова, Леонида Гайдая, Георгия Данелия, Карена Шахназарова, Сергея Соловьева и многих других. Недавно исполнилось 80 лет Владимиру Яковлевичу Мотылю, вот мы и выпустили к этой дате, как мы называем, пятитомник.

Лаванда, бледная лаванда…

– Что вы считаете главным в вашей работе?

– Главное – восстановление нашего отечественного фильмофонда. За 18 лет своего существования мы не выпустили ни одного иностранного фильма. А все наши достижения лежат в плоскости методов реставрации. Сегодня на таком техническом уровне, как мы, вообще никто не работает. У нас существует ежегодный темплан, перечень фильмов, заключен договор с Госфильмофондом, в соответствии с которым наша группа работает в Белых Столбах и вместе с их специалистами отбирает исходные материалы.
Порой берем лаванду, порой негатив, потому что в одном случае лучше печатать малоконтрастную копию с негатива, в другом – использовать лаванду, если она приличного качества. После того как негатив отпечатан и мы имеем на руках малоконтрастную копию, тогда начинается перегон. Для этого стараемся привлекать создателей фильма – оператора, режиссера, да и они сами с удовольствием принимают участие в работе. Среди них есть очень требовательные художники – например, Александр Сокуров.
Порой по нескольку дней сидим вместе, решаем вопросы по цвету, другим нюансам. После того как кинопленку перегнали и мы имеем ее цифровой аналог, наши реставраторы весь фильм раскладывают на файлы по пятьсот кадриков, передают их на каждое компьютерное место, и реставратор начинает их чистить.

– Кропотливая работа…

– Конечно! Приходится останавливать и ретушировать каждый кадр. После того как эти все файлы почищены, их опять электронным образом собирают. Тем временем идет перезапись фонограмм в НИКФИ. Госфильмофонд туда дает магнитные оригиналы фонограмм, и там звук также переписывается в цифровой формат. Потом мы реставрируем звук. Сейчас мы выпускаем фильмы в двух версиях – одну оригинальную (если было моно, то сохраняем моно), а вторую для современного оборудования в стандарте 5:1. Потом картинка и звук синхронизируются.
От начала работы с Госфильмофондом до выпуска фильма обычно проходит три-четыре месяца, иногда пять. То есть фактически столько времени, сколько уходит на создание нового фильма.

– Вы сказали о договоре с Госфильмофондом. А с правообладателями как работаете? На каждый фильм заключаете какой-то договор?

– Что касается Госфильмофонда, у нас многолетний договор. Кстати, по нему Госфильмофонд получает на постоянное хранение материалы, которые мы реставрируем и возвращаем в архив уже на цифровых носителях. Так же работаем с Гостелерадиофондом: когда мы реставрируем их программы, то также сдаем им на постоянное хранение отреставрированные материалы.
Выпуская фильмы, мы прежде всего подписываем договор со студией-правообладателем, включая в него перечень картин, права на которые нам передаются. Вначале мы выпускали программы на VHS, потом начали работать с видео-CD, потом было MPEG-4 и, наконец, DVD, которые мы также выпустили первыми в стране. Вначале даже в Гонконге печатали, потому что у нас ни диски не изготавливали, ни оборудования не было.

– А сейчас говорят о том, что вроде бы и DVD уже отживает свой срок, появляются какие-то новые носители. Что вы можете об этом сказать?

– Я думаю, речь идет о записи высокой четкости. Но эта технология требуется в основном для записи новых программ. А когда идет реставрация старых фильмов… Вы помните, какая была пленка и какое качество записи. Я часто ловлю себя на мысли, что когда были кассеты VHS, тогда не требовалось и суперкачества, потому несовершенство этого формата скрывало недостатки исходной пленки, и не было видно ни мелкую пыль, ни царапин. DVD же, как рентген, высвечивает малейшие изъяны, вот почему мы вынуждены все это реставрировать, иначе программу будет просто невыносимо смотреть.
Это и подтолкнуло нас к тому, чтобы начать массированную реставрацию. Вот почему, когда мы говорим уже о высокой четкости, я боюсь, что качество многих фильмов, снятых на старой советской пленке, войдут в противоречие с совершенством этого формата.
Другое дело – новый фильм. В скором времени мы планируем выпустить фильм Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви» – в нем есть все необходимые технические возможности для применения новой технологии. На нем мы, так сказать, и откатаем наши творческие и технические возможности. Правда, думаю, что пока программы, сделанные по новой технологии, не будут пользоваться высоким спросом.

– Но тут важно опередить время, а не опоздать. Рынок же!..

– Знаете, в чем прелесть первого времени, когда начинаешь делать что-то новое? В первое время нет пиратства, а спрос есть. Хорошее время… Помню, когда мы начинали выпускать DVD, такой промежуток тоже был, правда, небольшой. А когда начинает рынок насыщаться, тут и пираты появляются…

Более 90 процентов нашего видеорынка – пиратский

– Как же вы боретесь с ними? Или просто стараетесь конкурировать?

– Нет. Я знаю, есть такая концепция, что с ними нужно конкурировать. Но я уверен: с пиратами конкурировать нельзя, у них все равно цена будет ниже. Поэтому мы боремся с пиратами правовыми методами. Мы были одними из учредителей Российской антипиратской организации (РАПО), в которой представлены и наши, и зарубежные студии, в том числе голливудские.
В РАПО вошли и все крупные федеральные телеканалы. Мы выдали РАПО генеральную доверенность, и они от нашего имени ведут судебные процессы против нарушителей закона. Это очень удобно, потому что процессов сейчас много, и нам самим с этим было бы не справиться. Правда, мало дел пока доходит до серьезных наказаний, но это вопрос времени.

– А вот информации об этом в СМИ мало. Покажут иногда в новостях, что вот-де, накрыли очередной подпольный цех, и всё…

– А при этом есть интереснейшие дела, ошеломляющие цифры! Вот, например, недавно в Санкт-Петербурге на одном из таких подпольных заводов было на 30 миллионов евро оборудования, нигде не зарегистрированного. Вы представляете, какие от них убытки! Колоссальные! Что бы там ни говорили наши официальные сводки, все равно больше 90 процентов у нас по стране продукции – пиратская.
И, кстати, борьба с ними становится делом прибыльным. К нам нередко приходят различные компании и предлагают свои услуги в этом деле. Но мы предпочитаем работать с одним партнером. Потому что распыление сил неэффективно, а с некоторыми из этих компаний пираты смогут договориться, откупиться, наконец. А РАПО, кстати, никаких денег, кроме учредительных взносов, не берет.

– Можно ли говорить о какой-то динамике реализации вашей продукции? Она растет, сокращается или остается стабильной?

– Тут надо иметь в виду, что, в отличие от новых фильмов, здесь не бывает стартовых продаж, таких, скажем, как у «Ночного дозора». Все-таки материал наш, так сказать, фильмотечный, это относительно небольшие продажи. Но плюс в том, что они постоянны. Современные фильмы могут продаваться месяц, три, пять, а уже через полгода спрос вообще становится нулевым. А наше кино XX века имеет постоянный спрос.
В целом же продажи на DVD увеличивается. Этому, кстати, помогает и борьба против пиратства. Вот, скажем, после недавней акции в Санкт-Петербурге наши продажи резко выросли. Погода тоже влияет. Когда, например, идут дожди, продажи растут. Или вот еще – плохой пример, но показательный. Когда горела Останкинская башня, наши продажи – и не только наши – увеличились на какое-то время в двенадцать раз!
И конечно третий фактор, который влияет, это эфир. Если по телевидению показали популярный фильм, например, «Иронию судьбы» или «Девчата», то, казалось бы, спрос должен уменьшаться. А получается наоборот – растет! Теперь мы отслеживаем телевизионные показы и планируем увеличение выпуска картин, идущих на телеэкране.
А вот еще интересный момент. Говорят, формат VHS умер. Торговля кассеты практически не берет. Даже пираты перестали VHS выпускать. Но это в Москве и других крупных городах. А в глубинке… Мы получаем много писем из сёл, из маленьких городов – учителя, священники, другие люди просят выслать видеокассеты. Иногда пишет какая-нибудь бабушка: ей магнитофон внуки подарили, так у нее собирается вся ее небольшая деревня – смотрят кино. А кассет не хватает. У нас есть отдел видеопочты, и мы высылаем – порой себе в убыток, некоторым пенсионерам бесплатно, другим – наложенным платежом.
Вот такая динамика…

Игра в «классики»

– А вот такие «многотомники», как посвященный Мотылю, пользуются спросом?

– Да, устойчивым спросом. Вскоре в рубрике «Литературная классика на экране» планируем выпустить фильмы по Чехову, Бунину, Островскому, Горькому, Пушкину, Чехову…

– И, значит, момент финансовой отдачи наступает позднее…

– Да. Но у нас есть еще один плюс. Договорные отношения существуют с различными студиями, а значит, для сборника, скажем, того же Мотыля мы можем подобрать часть фильмов «Ленфильма» («Звезда пленительного счастья»), часть – «Мосфильма» («Белое солнце пустыни»). Картина «Расстанемся, пока хорошие» производства Российского телевидения, чеховское «Невероятное пари» – студии «Союзтелефильм»…
Или еще готовим интересное издание. Мы посмотрели, какие кинокомедии в XX веке были самыми «смотрибельными», и знаете, что обнаружили? На первом месте как и ожидалось, оказалась «Бриллиантовая рука», а на втором… «Свадьба в Малиновке»! Не «Иван Васильевич меняет профессию» или «Кавказская пленница», а эта оперетта. Поразились… и теперь готовим ее к выходу – в числе десяти наиболее кассовых кинокомедий. Будет такой замечательный десятитомник.

– А бывает ли так, что какой-либо выпущенный вами фильм сначала пользуется спросом, потом этот спрос гаснет, а спустя какое-то время снова возрождается? Или это случается только после телепоказов?

– Бывает. Так случилось, например, с фильмом Владимира Меньшова «Ширли-мырли». Его, конечно, показывают по телевидению, но не очень часто, а вот продажи его с каждым годом растут. То же происходит с двумя фильмами Карена Шахназарова – «Город Зеро» и «Курьер».
А вот другой парадокс. Вы, конечно, знаете о непреходящем интересе зрителей к фильму «Семнадцать мгновений весны». И у нас он продается великолепно. Мы даже хотели открыть рубрику по разведке. Но выпустили хороший фильм «Мертвый сезон», а он вообще не продается! Почему? Трудно сказать: значит, фильм Лиозновой вне конкуренции…

– Есть ли зарубежные аналоги вашей организации? И есть ли у вас с ними какие-то контакты?

– Я не знаю, чтобы одна какая-то компания и реставрировала фильмы и занималась их дистрибуцией. Это, как правило, разные компании.
А что касается зарубежных контактов… Мы работаем на страны, где есть крупные русскоязычные диаспоры. Кроме территорий бывшего СССР это Америка – Соединенные Штаты и Канада, Германия, Прибалтика… В каждой стране есть наш дистрибьютор, который имеет исключительное право на распространение, он же занимается и борьбой с пиратством.
В бывших советских республиках мы стараемся выбрать какого-либо одного партнера. Мы категорически против того, чтобы раздавать нескольким компаниям неисключительные права, потому что тогда невозможно бороться с пиратством. Юристы говорят, что в этом случае даже неизвестно, на кого подавать в суд.
Добавлю, что наши дистрибьюторы есть во всех странах СНГ и Балтии, кроме Узбекистана, Туркмении, Таджикистана, Армении и Грузии. Здесь, как ни старались, никого так и не нашли, а жаль.
Много раз пытались завязать контакты в Израиле, где много русскоговорящих людей, и тоже не удалось.

Реставратор по найму

– Сколько человек у вас работает?

– В самом объединении, не считая реставраторов, шестьдесят один человек. Реставраторы работают по договору.

– Какие профессии, кроме реставраторов, задействованы?

– Кроме тех, которые обязательны в любой компании (бухгалтерия, плановый отдел, маркетинг и пр.), – большой редакторский отдел и дизайн-студия, где работают художники, выпускающие полиграфическую продукцию – конверты для дисков и т.п. Большой технический отдел…

– А почему реставраторы на договорах?

– Работа очень напряженная, очень устают глаза, и многие не выдерживают того, чтобы каждый день работать по восемь-девять часов. Поэтому многие предпочитают работать сдельно, особенно студенты, которые могут придти работать или в первой половине дня, или во второй (у нас двух-, трехсменная работа). А диспетчер накануне расписывает, кто выйдет работать на следующий день.

– Чисто технический вопрос. На вашем сайте в перечне предлагаемых фильмов написано: полная реставрация изображения и звука. А разве вы еще и неполную реставрацию предлагаете?

– Для того чтобы провести полную реставрацию всего фильмофонда, нужно несколько десятилетий. Поэтому часть продукции мы выпускаем в том качестве, в котором ее по телевидению показывают. Это, конечно, куда лучшее качество, чем в Госфильмофонде или Гостелерадиофонде – хорошая цифровая копия, но она как следует не почищена. Это сделано для того, чтобы заполнить рынок и не отдавать его уж совсем пиратам. Но когда мы выпускаем полностью отреставрированный фильм, то прежний убираем из коллекции.

Интервью опубликовано в журнале «Кинопроцесс» (№3, 2007)